Бронепоезд. Огненный рейд - Страница 37

«Интересно, почему у „жука“ и щупалец разный цвет крови?» — отстраненно подумал Егор, поднимая пистолет. С омерзением и без всякого удовольствия он расстрелял опасную конечность твари. Пришлось выпустить всю обойму. Только после этого щупальце перестало шевелиться.

Глава 19

Взрыв на задней платформе, звон гранатных осколков о броню и стрельба из пистолета не остались незамеченными. В тамбурном люке лязгнула задвижка бойницы.

Правда, первое, что увидел в открытой амбразуре Егор, был автоматный ствол. Потом ствол втянулся обратно, и в полумраке тамбура блеснули чьи-то глаза.

Егор, подняв на всякий случай руки и пошатываясь в такт мотыляющейся платформе, подошел ближе.

Никакой реакции.

А что, если те, в вагоне, решат, что он на этом поезде лишний пассажир? В добровольцы, когда звали, он ведь не пошел. И сейчас по большому счету Егор является таким же зайцем, как и подорвавшийся на гранате интродукт. А что обычно делают с зайцами? Правильно: вы-са-жи-ва-ют.

— Откройте, что ли, мужики? — крикнул Егор в бойницу.

Ага, как же, мужики разбежались!

За тамбурным люком слышались невнятные голоса. Кажется, шли переговоры по внутренней связи. Экипаж вагона докладывал об обнаруженном зайце и запрашивал инструкции.

Сколько пришлось ждать, Егор точно не знал. Ему показалось — целую вечность. Под ногами грохотало, тряслось и шаталось. В лицо бил прохладный ветерок. На открытую, ничем не защищенную платформу с живым мясом в любой момент могла напасть какая-нибудь тварь.

Наконец лязгнул засов. Люк открылся. И…

— Заходи, быстро!

Чьи-то руки, возникшие между направленным на Егора автоматными стволами, бесцеремонно втащили его внутрь, выдернули из тесного тамбура в вагон. Прижали рожей к стене.

Люк тамбура захлопнулся.

— Стоять! Оружие сдать!

Из оружия у Егора оставался только пистолет с пустой обоймой и нож. Изъяли и то и другое. Вместе с разгрузкой, по карманам которой были рассованы набитые патронами рожки к АК.

После этого ему разрешили оторваться от созерцания крашенной в унылый зеленый цвет металлической стены и посадили на узкие нары между тамбуром и привинченной к полу треногой АГС.

Егор смог наконец оглядеться. Судя по всему, он находился в вагоне огневой поддержки. Три башни — две пулеметные, одна орудийная — на верхнем ярусе, пара станковых автоматических гранатометов с каждого борта и столько же огнеметов в изолированных отсеках справа и слева, с выставленными наружу форсунками.

В бронированных стенах имелось несколько узких триплексов, забранных бронестеклом, и закрытые внутренними заслонками бойницы для автоматчиков. Большую часть вагона занимали стоявшие друг на друге, хорошо закрепленные ящики с боеприпасами. На долю экипажа, в который входило около дюжины бойцов, свободного пространства оставалось совсем не много: сквозной проход по центру вагона и небольшие открытые закутки.

Из удобств — только тесная кабинка санузла возле огнеметного гнезда, маленькие откидные пристенные столики да узкие двухъярусные койки, поставленные плотно, как в подводной лодке, и, собственно, разделявшие вагон на отдельные «купешки» — жилые и боевые одновременно. Освещение было тусклым. Лампы в прочных пластиковых колпаках горели через одну. Условия, в общем, не самые комфортные, но, во всяком случае, в вагоне было безопаснее, чем снаружи.

Колеса стучали о рельсы. Вагон ощутимо — как-никак хвост состава — качало из стороны в сторону. Экипаж сохранял угрюмое молчание. Два человека держали Егора под прицелом коротких АКСУ. Егор тоже молчал, справедливо полагая, что не эти люди будут решать его судьбу.

И действительно, пяти минут не прошло, как в тамбурную дверь-люк на противоположном конце вагона постучали. Сидевший у двери долговязый и худощавый боец с лейтенантскими погонами подскочил, нагнувшись, заглянул в бойничную прорезь. Затем открыл люк. Как показалось Егору — с несколько озадаченным видом.

В вагон ввалился невысокий белобрысый крепыш. Полоснул быстрым взглядом по вагону. Коротко спросил:

— Где?

Белобрысый был без знаков отличия и держал в руках большой черный пластиковый пакет. В такие, между прочим, пакуют трупы. Егору стало как-то тревожно.

— Там вон сидит. — Долговязый лейтенант указал на Егора. — Но вообще-то мы это… Когана вызывали. За задержанным комброн должен своих из штабного прислать.

— Да мне ваш задержанный даром не нужен, — скривился белобрысый. — Я спрашиваю, интродукт где?

— Чего? — не понял долговязый.

Может быть, он и был хорошим солдатом, но сообразительностью явно не блистал.

— Из вашего вагона, — медленно и четко, будто обращаясь к умственно неполноценному собеседнику, начал белобрысый, — по внутренней связи сообщили, что боец Форпоста убил на грузовой платформе интродукта, так?

— Ну.

— Леонид Степанович велел доставить труп в лабораторию.

«Оба-на! А парень-то из команды дока, — понял Егор. — И ведь как быстро прибежал, а! Быстрее когановских шнурков. Выходит, на очкастого научного консультанта не одна только шустрая Мариночка работает…»

— Ах, это… — Сообразив наконец о чем речь, долговязый улыбнулся. — Доку нужна тварь?

— Надеюсь, у вас хватило ума не сбрасывать интродукта с поезда?

— А чего? На опыты падаль пустить хотите?

— Где она? — сухо повторил свой вопрос белобрысый.

— Да все там же, на платформе. — Долговязый кивком указал на тамбур в противоположном конце вагона. — Только сразу предупреждаю: тварь того… гранатой мочканули. Порвало ее, наверное, здорово.